(no subject)

Свет очей моих, Кицуне написала мне сказку.
Невыносимо прекрасную щемящую сказку.
И – вот оно, небо, плотное, прозрачное, дотянуться запросто можно. Не знаю, что на меня нашло, но вытащил я из кармана ключ от дома – а он у меня большой, с ладонь, замок-то старинный – и постучал в небо. И оно запело. Негромкий такой чистый звон

(no subject)

Свет очей моих, Кицуне написала мне сказку.
Невыносимо прекрасную щемящую сказку.
И – вот оно, небо, плотное, прозрачное, дотянуться запросто можно. Не знаю, что на меня нашло, но вытащил я из кармана ключ от дома – а он у меня большой, с ладонь, замок-то старинный – и постучал в небо. И оно запело. Негромкий такой чистый звон

Мимоходом

Крупная лоснящаяся негритянка заботливо усадила в автобус крошечную, замотанную в цветастые ткани старушечку с таким морщинистым коричневым личиком, как будто это не личико, а очень крупная изюмина.
- Вы за ней присмотрите, пожалуйста, - попросила негритянка водителя. - Она очень старенькая, может заснуть и забыть выйти на конечной. Присмотрите, ладно?
Водитель скептически посмотрел на старушечку. Старушечка, умильно, на него, даже ручки - такие же морщинистые и коричневые, как и личико - сложила молитвенно. Водитель растрогался и обещал.
Когда автобус выехал со станции, старушечка поискала взглядом провожатую, не нашла, уселась поудобнее на сидении (я б даже сказала - раскинулась), достала откуда-то из цветастых складок банку пива, ухмыльнулась в зеркало офигевшему водителю и выпила ее одним глотком. Потом звучно рыгнула, сунула пустую банку обратно в ткани, достала оттуда еще одну, и стала пить медленно и с удовольствием, причмокивая и облизываясь.
Правда, к конечной она таки заснула и даже похрапывала, так что, ее пришлось будить и выводить под локоток.

***

Видела маленькую капеллу и маленький огородик при ней. В огородике что-то сосредоточенно прикапывал и подвязывал кто-то с круглым мохнатым брюшком и в полосатых трусах до колен. Вряд ли, конечно, это падре, но, с другой стороны, кому бы еще позволили возиться в прикапелльном огородике?

***

В микрофильмовом зале библиотеки невысокая служительница с безбрежным задом, щедрым бюстом, короткой стрижкой и травянисто-зелеными глазами смотрела на меня влюблённо, носила и устанавливала мне пленки, время от времени подходила справиться - все ли в порядке и не надо ли чего.
Ну да, ну да, опять Иванова*.

***

Самые дивные имена у врачей и адвокатов. На одной табличке было написано Карапету Гарсия. На другой - Леви Батишта. Особенно мне понравился Леви Батишта.
Для тех, кто не в курсе: если не вдаваться в подробности, это, практически Жид Крещённый. Очень, очень адвокатское сочетание.


______________
*Карикатура была такая. Сидят в классе девочки-ангелочки, такие красивые, такие умытые, такие причесанные. И одна - натуральное пугало: длинноносая, в перекошенных очках, с кривыми тощими косицами, с плохо застегнутыми пуговицами. У доски стоит учительница: длинноносая, со сбитым пучком, в перекошенных очках, с плохо застегнутыми пуговицами. Смотрит на страшненькую девочку. Ну и подпись. "Иванова, никак не могу понять, отчего вы мне так симпатичны?"

P.S.
Ну, что вы все какие! Это не значит, что у меня пучок и перекошенные очки, это значит, что мы с тетенькой неожиданно оказались похожи и, как результат, принялись друг другу отчаянно симпатизировать.

Мимоходом

Крупная лоснящаяся негритянка заботливо усадила в автобус крошечную, замотанную в цветастые ткани старушечку с таким морщинистым коричневым личиком, как будто это не личико, а очень крупная изюмина.
- Вы за ней присмотрите, пожалуйста, - попросила негритянка водителя. - Она очень старенькая, может заснуть и забыть выйти на конечной. Присмотрите, ладно?
Водитель скептически посмотрел на старушечку. Старушечка, умильно, на него, даже ручки - такие же морщинистые и коричневые, как и личико - сложила молитвенно. Водитель растрогался и обещал.
Когда автобус выехал со станции, старушечка поискала взглядом провожатую, не нашла, уселась поудобнее на сидении (я б даже сказала - раскинулась), достала откуда-то из цветастых складок банку пива, ухмыльнулась в зеркало офигевшему водителю и выпила ее одним глотком. Потом звучно рыгнула, сунула пустую банку обратно в ткани, достала оттуда еще одну, и стала пить медленно и с удовольствием, причмокивая и облизываясь.
Правда, к конечной она таки заснула и даже похрапывала, так что, ее пришлось будить и выводить под локоток.

***

Видела маленькую капеллу и маленький огородик при ней. В огородике что-то сосредоточенно прикапывал и подвязывал кто-то с круглым мохнатым брюшком и в полосатых трусах до колен. Вряд ли, конечно, это падре, но, с другой стороны, кому бы еще позволили возиться в прикапелльном огородике?

***

В микрофильмовом зале библиотеки невысокая служительница с безбрежным задом, щедрым бюстом, короткой стрижкой и травянисто-зелеными глазами смотрела на меня влюблённо, носила и устанавливала мне пленки, время от времени подходила справиться - все ли в порядке и не надо ли чего.
Ну да, ну да, опять Иванова*.

***

Самые дивные имена у врачей и адвокатов. На одной табличке было написано Карапету Гарсия. На другой - Леви Батишта. Особенно мне понравился Леви Батишта.
Для тех, кто не в курсе: если не вдаваться в подробности, это, практически Жид Крещённый. Очень, очень адвокатское сочетание.


______________
*Карикатура была такая. Сидят в классе девочки-ангелочки, такие красивые, такие умытые, такие причесанные. И одна - натуральное пугало: длинноносая, в перекошенных очках, с кривыми тощими косицами, с плохо застегнутыми пуговицами. У доски стоит учительница: длинноносая, со сбитым пучком, в перекошенных очках, с плохо застегнутыми пуговицами. Смотрит на страшненькую девочку. Ну и подпись. "Иванова, никак не могу понять, отчего вы мне так симпатичны?"

P.S.
Ну, что вы все какие! Это не значит, что у меня пучок и перекошенные очки, это значит, что мы с тетенькой неожиданно оказались похожи и, как результат, принялись друг другу отчаянно симпатизировать.